Когда я вспоминаю своё детство или какие-то слова из испанского или русского языка (например, «Здравствуйте»), когда я воспроизвожу в памяти одно из уравнений Максвелла, я обращаюсь к той части своего мозга, которая отвечает за долговременную память. А когда стараюсь удержать в голове несколько идей и объединить их, чтобы понять принцип или решить задачу, я обращаюсь к кратковременной памяти. Естественно, иногда я переношу часть данных из долгосрочной памяти в кратковременную, чтобы получить возможность их обдумать. Другими словами, оба эти вида памяти взаимосвязаны. В принципе, существуют немало способов классифицировать такое явление как память, но в рамках нашего курса мы рассмотрим только деление на два вида памяти - рабочую и долговременную. 
Первая представляет собой все те процессы, что вы сознательно «прокручиваете» в вашем мозгу в каждый текущий момент времени. Рабочая память располагается во фронтальной части коры головного мозга и, как мы увидим дальше, соединена с другими частями мозга, к примеру, той же долговременной памятью. 
Ранее ученые полагали, что кратковременная память может одновременно удерживать до семи частей или долей информации, но на сегодняшний день принято считать, что одновременно кратковременная память может удерживать не более четырех частей. Мы автоматически стремимся разделить части памяти на куски, и поэтому кажется, что наша кратковременная память большее, чем она есть на самом деле. 
Краткосрочную память можно представить в виде классной доски, однако не самого лучшего качества. Зачастую приходится постоянно повторять ту информацию, с которой вы работаете, чтобы она оставалась в кратковременно й памяти. Например, иногда приходится постоянно повторят ь номер телефон а до того момента, пока не получитс я его записать. Повторение необходимо, чтобы ваши внутренние вампиры, то есть естественные процессы забывания, не поглотили ваши воспоминания. Иногда, пытаясь сконцентрироваться, вы зажмуриваете глаза, чтобы ничто не могло проникнуть в довольно ограниченный объем вашей кратковременной памяти. Теперь мы знаем, что наша кратковременная память похожа на низкокачественную ментальную школьную доску. 
Другой тип памяти — долгосрочная память — больше похожа на склад длительного хранения. Подобно складу, она занимает большую территорию. Разные виды долговременной памяти хранятся в разных частях мозга. Исследования показали, что, когда вы впервые пытаетесь перенести информацию из кратковременной памяти в долгосрочную, вам придется обратиться к ней хотя бы несколько раз, чтобы быть в состоянии найти ее позже, когда она вдруг вам понадобится. Объем долговременной памят и колоссален. В нем есть место для миллиардов единиц информации. По сути, в долгосрочной памяти может быть столько данных, что они перекрывают друг друга так, что становится очень сложно найти нужную вам информацию, если только вы не использовали или повторяли ее по крайней мере несколько раз. 
Долговременная память важна, потому что в ней хранятся все основные понятия и техники, часто используемые при обучении чему бы то ни было. Когда вы сталкиваетесь с чем-то новым, обычно вы используете кратковременную память, чтобы обработать эту новую информацию. На то, чтобы переместить эт у информацию в долгосрочную память, обычно требуются время и практика. 
Для ускорения этого процесса, используйте технику, называемую повторением с интервалами. Эта техника заключается в повторении того, что вы хотите сохранить в памяти, но между повторениями должны быть интервалы. Например, повторяйте новые слова или техники решения задач на протяжении нескольких дней. Растягивание повторений на несколько дней существенно поможет запоминанию. 
Исследования показали, например, что попытка запомнить информацию, повторив ее 20 раз подряд за один вечер, не настолько эффективна как повторение той же самой информации двадцать раз, но растянутое по времен и в течение нескольких дней. Это сравнимо с возведением кирпичной стены в приведенном ранее примере. Если не дать строительному раствору достаточно времен и на застывание, то есть не оставить времени на установление и укрепление синоптических связей, то не удастся создать достаточно устойчивую структуру.

Да, это я в свои 10 лет. Я обожала животных, заниматься рукоделием и мечтать. Тогда я была воинствующей королевой анти-математики. Я всячески пренебрегала, игнорировала, уклонялась и открыто ненавидела математику и науку, когда я была в начальных, средних и старших классах школы.
Как-то странно осознавать, что сейчас я профессор технических наук. Сразу после окончания старшей школы я пошла в армию для изучения языка в Институте иностранных языков Минобороны США. Это я в 18 лет, выглядящая очень напряженной и сосредоточенной, кидая ручную гранату. Я начала учить математику и физику только в 26 лет, когда я закончила военную службу. Поначалу это было действительно трудно. Со мной учились все эти умники, которые, казалось, схватывали все на лету, куда быстрее и легче меня. Иногда я брала отпуск на несколько месяцев, уезжала работать переводчиком русского языка на советских рыболовецких судах.
Это я в Беринговом море. Затем я возвращалась в школу и пыталась учиться дальше. По мере того, как я постигала технические приемы, мне начинали открываться новые двери. В итоге я устроилась работать радисткой антарктической станции на Южном полюсе. Там я и встретила своего мужа. Как я обычно говорю, мне пришлось дойти до края света, чтобы встретиться с этим мужчиной. Это он после того, как простоял 10 минут снаружи в 50-градусный мороз при ветре в 30 метров в секунду. Показатели зашкаливали от холодного ветра. Так вот, я вовсе не была прирожденным математиком и ученым. Совсем нет. Я добилась успеха только благодаря тому, что я постепенно начала осваивать некоторые хитрости.
Но давайте вернемся назад. Среди огромного разнообразия областей и специальностей, которые люди могут выбрать, почему немного более сложными оказываются именно те, которые связаны с математикой и физикой? Мы считаем, что это отчасти связано с абстрактностью этих идей. То есть, давайте в качестве примера возьмем корову, стоящую на лугу. Чтобы выучить слово «корова» вам достаточно указать на корову. Даже буквы в слове «корова» — К-О-Р-О-В-А — примерно те же, что и звуки, которым они соответствуют. Но у математических теорий обычно нет вещественных аналогов, на которые можно было бы указать. Не существует знака «плюс», стоящего на лугу.
Для умножения, деления и других подобных понятий не существует вещественных аналогов, которые бы напрямую соответствовали математическим и естественнонаучным терминам. Иначе говоря, эти термины более абстрактные. Вы могли бы возразить: «А что же насчет слов вроде „любовь“, „пылкость“, „надежда“?» Все эти понятия — абстрактные. Да, они абстрактные, но вот в чем дело: эти абстрактные понятия связаны с нашими эмоциями. Мы ощущаем наши эмоции, несмотря на то, что мы не можем увидеть определенный предмет и указать на него, как в примере с коровой. Это означает, что очень важно применять на практике идеи и концепции, которые вы изучаете в математике или физике, точно также, как и все остальное, что вы изучаете.
Это нужно для того, чтобы усилить нейронные связи, которые вы создаете во время процесса обучения. На рисунке слева вы видите символическое изображение образа мышления Благодаря постоянному использованию, нейроны становятся связанными друг с другом. Чем более абстрактны идеи, тем более важно применять их на практике, чтобы сделать их реальными, «ощутимыми» для вас. Несмотря на то, что изучаемые вами идеи абстрактны, нейронные мыслительные паттерны, которые вы создаете, — реальны и конкретны. Во всяком случае, они становятся такими, если вы укрепляете их посредством постоянной практики.
Можно представить это следующим образом. Когда вы начинаете что-либо понимать, например, как решить ту или иную задачу, очертания нейронного паттерна уже есть, но очень слабые. Вроде вот этого тусклого паттерна сверху в примере с машиной для пинтбола. Когда вы решаете задачу снова с самого начала, не подсматривая в ответы, вы словно бы углубляете этот нейронный паттерн, как тот более темный паттерн посередине. И когда вы, наконец, знаете задачу наизусть и можете безошибочно решить ее мысленно и без подсказок, и вы даже проделали упражнения с похожими задачами, что ж, тогда этот паттерн становится ярко выраженным, как этот самый темный паттерн в нижней части нашей картинки с пинболом.
Практика ведет к постоянству. Когда вы пытаетесь усвоить новый материал, вам необходимо выучить его. Учите его прилежно, сосредотачивая на нем свое внимание Затем сделайте перерыв или хотя бы ненадолго переключите внимание на что-то иное. Во время этой кажущейся релаксации мозг находится в «рассеяном» состоянии, что позволяет ему продолжать работать в фоновом режиме, чтобы помочь вам увидеть проблему в целом. Как если бы это был нейронный цемент, которому дали высохнуть. Если вы этого не сделаете, если вместо этого вы будете пытаться вызубрить материал, то основа, на которой строятся ваши знания, будет выглядеть примерно так: беспорядочная куча отрывочной информации — неустойчивое основание.
Если же у вас появляются сложности с прокрастинацией, то можно использовать прием с таймером Pomodoro. Это помогает взяться за дело, каждый день используя краткие периоды направленного внимания, что поможет вам начать создавать нейронные паттерны, которые необходимы для успешного освоения более трудного материала. В следующий раз мы поговорим о делении задач на части — ключевом понятии в усвоении и изучении основных концепций.